Талантливый график, иллюстратор, художник эпохи модерна.
Обри Бердсли был не только талантливым художником, но и удивительной личностью. Впервые Бердсли появился перед публикой в одиннадцатилетнем возрасте в качестве музыкального вундеркинда, выступая в концертах вместе с сестрой. Он прекрасно разбирался в музыке и говорил на эту тему очень уверенно, так как это был единственный предмет, по его словам, в котором он что-нибудь понимал. Во время обучения в школе его карикатуры на учителей всегда высоко ими оценивались.
 |
| Обри Бердсли. Жак-Эмиль Бланш. Холст, масло, 1895 год. © Национальная портретная галерея, Лондон |
Ещё в раннем возрасте осознал, что ему предстоит короткая жизнь. Мальчику было всего лишь семь лет, когда в 1879 году ему диагностировали туберкулёз. Рисовать он начал приблизительно в том же возрасте, и, пытаясь узнать побольше о своей болезни, пересмотрел немало медицинской литературы с анатомическими подробностями…
Отец Бердслея был из семьи лондонских ювелиров, а мать происходила из семьи респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бёрдслей, болел туберкулёзом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог постоянно работать. Бердслей очень рано осознал исключительность своего положения. В XIX веке ещё не умели бороться с этим ужасным заболеванием, поэтому Бёрдслей с раннего детства слишком хорошо понимал, что может умереть непредсказуемо рано и быстро. Ощущение смерти, неотступно стоявшей за его спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним. Обри Бердслей не получил систематического художественного образования, ограничившись тремя месяцами занятий в Вестминстерской художественной школе под руководством профессора Фредерика Брауна в 1891 году.
 |
| Иллюстрация Обри Бердсли |
Мальчик учился в школе-пансионе. Сохранились его наброски однокашников, сделанные на именных карточках в качестве подарка друзьям. Он иллюстрировал программки для школьных театральных постановок и для домашних спектаклей, которые разыгрывал вместе с сестрой Мейбл. К слову, уже тогда начал зарабатывать своими искусством, получая заказы.
Той первой осенью, когда у Обри начались первые приступы туберкулеза, он два года почти не занимался ни рисованием, ни спектаклями. Как только силы вернулись к нему, он начал серию иллюстраций к различным драматическим произведениям, как, например, к "Тамерлану" Кристофера Марло, "Светским обычаям" Уильяма Конгрива и разным французским пьесам, которые мог читать в оригинале. Меломан и библиофил, он наслаждался музыкой и книгами, которые давали ему возможность пребывать в своем собственном мире, позволяя забыть о физических страданиях и боли. Соединив в своей душе любовь к музыке и чтению, Бердсли порождал чудные образы, возникающие в его воображении.
 |
| Обри Бердсли Мерлин и Нимв |
Помимо музыкальных и художественных талантов у ребенка была еще и склонность к сцене. Он часто организовывал еженедельные театральные представления в павильоне, при этом сам рисовал и иллюстрировал программы. По окончании школы, в летом 1888 году, он сразу поступил чертежником к одному лондонскому архитектору, а чуть позже определился на службу в страховое общество "The Guardian Life and Fire Insurance" (Guardian: страхование жизни и от пожаров).
Бердслей уделил время и изучению европейского искусства в музеях Англии и Франции, проявив особый интерес к наследию Андреа Мантеньи, Сандро Боттичелли, Альбрехта Дюрера. Кроме того, в его стиле угадывается знакомство с греческой вазописью, помпеянской живописью, китайским фарфором, японской гравюрой, средневековой миниатюрой, европейским искусством XVIII века, в частности, Антуаном Ватто и Уильямом Хогартом.
 |
| Иллюстрация Обри Бердсли |
К двадцати годам он уже известный художник, друг Оскара Уайльда. Туберкулёзные кровоизлияния в то время выводили его из строя на месяцы. Бердслей описывал себя как «отвратительного телосложения, сутулого и с шаркающей походкой, землистым лицом, запавшими глазами и длинными рыжими волосами». В последние годы он умолял издателя уничтожить «непристойные» рисунки, а в год своей смерти Бердслей написал другу, что сожалеет о том, что не в состоянии завершить те «прекрасные вещи», которые хотел.
Творчество Обри Бердсли развивалось на основе мировоззрения и мироощущения, присуoего модерну и литературно - художественному течению символизм.
За каких-нибудь шесть лет Бердсли проиллюстрировал более 60 книг и журналов, из них, отдельные издания содержат в себе не менее 100 рисунков (при оформлении книги "Смерть короля Артура" Бердсли создал около 450 иллюстраций). В течении своего недолгого творческого пути (художник прожил лишь 26 лет и умер от туберкулеза) он создал множество великолепных рисунков и иных графических произведений, вызывавших кардинально противоположные мнения среди критиков. Одни восхищались ими, другие считали порочными и непристойными.
Сравнивать Обри Бердсли с кем-либо из его современников было бы несправедливостью, как для него, так и для них.
"Он не принадлежал ни к какой школе. не провозглашал никакой теории; не оставил никаких советов тем, кто пришел после него".
 |
| Обри Бердсли. Ночник |
В его творчестве переплелись искусства различных стран, времен и стилей. Его рисунки объединили в себе традиции и греческих ваз, и итальянских примитивов, китайского фарфора, японских кикемон, фризов Возрождения, старинной французской и английской мебели, редких эмалей, средневековых миниатюр, помпеянских фресок. Кроме того, по признанию самого Бердсли, как художник, он испытывал на себе большое влияние таких мастеров как Андреа Мантенья, Рафаэль Санти, Альбрехт Дюрер, Клод Лоррен, Антуан Ватто и Уильям Хогарт.
В различных статьях современников художника его творческий путь характеризуют, прежде всего, следованием прерафаэлитам и Данте Габриэля Россетти, затем обвиняют в эклектичности, а позднее усматривают в его рисунках сходство с произведениями Эдварда Коули Берн-Джонса. Пристрастие к японской графике отразилось в рисунках Бердсли оригинальностью их исполнения. Он нашел в творчестве японцев форму вымысла более смелую и простую, чем у прерафаэлитов, большую изысканность рисунка и фантазию. Кроме этого, в рисунках Бердсли знатоки узнают узоры персидских ковров, силуэты египетской стенописи, очертания ассирийских рельефов и мотивы "гипнеротомахии". В нем видели парнасца, романтика, сатирика-раблеиста, мистика, гротескмейстера и просто карикатуриста.
 |
| Обри Бердсли. Саломея |
Именно сочетание всех вышеперечисленных стилей и течений в работах художника породило нечто новое в искусстве книжной графики. Искусство Бердсли разразилось скандалом в кругах моралистов и приверженцев "старой" школы. Николай Николаевич Евреинов, в очерке о творчестве Бердсли сказал:
"Среди восхитительных скандалов, к которым тяготел художественный эксцентризм декаданса XIX века, наиболее ярким, наиболее удавшимся по своей смелости, красоте, неожиданности и законченности, был, вне сомнения, скандал, связанный в истории рисунка с именем гениального Бердслея".
 |
| Обри Бердсли. Венера между богами смерти |
ТАНГЕЙЗЕР (легенда)
IСтрашитесь дьявола всегда,Христовой церкви чада!Песнь о Тангейзере спою,Чтоб знали козни ада.Тангейзер славный рыцарь был,Но, внемля зову плоти,Он у Венеры пребывалСемь лет в подземном гроте.«Венера, дивная жена,Нам надобно расстаться!Меня должна ты отпустить:Не век же наслаждаться!»«Тангейзер, славный рыцарь мой,Что мелешь - не пойму я.С утра меня не целовал,А жду я поцелуя.Тебе ли сладкого винаК столу не подавала?Тебя ль венком из пышных розЧто день не украшала?»«Венера, дивная жена,От ласк и возлиянийТеперь больна душа моя,Возжаждал я страданий.Мы забавлялись все с тобойИ днем и в час вечерний,А я б хотел, чтоб мне в челоВпились колючки терний».«Тангеqзер, славный рыцарь мой,Ты стал рассеян что то.Ты клялся много тысяч раз,Что не покинешь грота.Пойдем-ка в спальню, в тот покой,Где страсть царит всецело.Тебя должно развеселитьБелее лилий тело».«Венера, дивная жена,Ты вся очарованьеИ вечно будешь вызыватьУ всех мужчин желанье.Но только вспомню всех, кто зналC тобою наслажденье,Лилейно-белая красаВнушает отвращенье.
Лишь мысль придет о тех, с кем тыЕще взойдешь на ложе,-Лилейно-белая красаПротивна мне до дрожи»,«Тангейзер, славный рыцарь мой,Переборщил ты малость.Уж лучше б ты меня избил,Как прежде то случалось.Неблагодарный раб Христа,Твой злобный пыл чрезмерен.Нет, к оскорбительным речамСлух не привык Венерин.Как ни любила бы тебя,-Брань не к лицу Венере.Прощай! Тебя я отпущу,Сама открою двери».IIВот город святой, вот прославленный Рим.Здесь благовест, пение ныне.Процессия движется мерной стопой,Сам папа идет посредине.То благочестивейший папа Урбан,В лучах триединой короны.В пурпурную мантию оп облачен,У шлейфа - князья и бароны.«О пана Урбан, о святейший отец,Наш пастырь по воле господней!Прими ты сейчас покаянье мое,Спаси меня от преисподней».Замолкли хоралы. Отхлынул народИ замер в тревоге великой:Да кто же он, этот худой пилигрим,Что на землю пал пред владыкой?«О папа Урбан, о святейший отец,Даруй мне грехов отпущенье.От вечной геенны ты душу избавь,Рассей сатаны наважденье.Я - рыцарь Тангейзер; я доблестным был,Но, зову последовав плоти,Семь лет у Венеры в гостях пребывалВ ее очарованном гроте.Венера - прекраснейшая госпожа,Вся грация и обаянье.Нежней ароматов, светлее лучейРечей мелодичных жужжанье.Как бабочка реет над нежным цветком,Чтоб выпить пленительный кубок,-Душа моя реет, любовью полна,Вокруг ее пурпурных губок.Курчавятся волосы - черная смоль,-Все в кольцах, спадают на шею.Лишь вскинет глазами она на тебя -Теряешься ты пород пою.Лишь вскинет вскинет глазами она на тебя -Не сможешь противиться взору.Поверь мне: себя я заставил с трудомПокинуть волшебную гору.Я спасся из этой проклятой горы,Но с силою неотвратимойВенера преследует взглядом своим -Он манит: вернись, мой любимый!Лишь ночью живу, а сияющим днемБлуждаю, как призрак бесплотный.Мне снится: Венера со мною сидит,Мне слышится смех беззаботный.Так счастливо, громко смеется она,Так зубы блестят белизною,Что только представлю себе этот смех,Как слезы струятся рекою.Моя безгранична, безудержна страсть,Ей нет ни конца, ни преграды.Так с ревом несутся и падают с горВ бездонную пропасть каскады.Летит со скалы на скалу водопадИ пеною кроет отроги,Пусть шею себе при паденье свернет -Своей не изменит дороги!Когда бы над небом я был властелин,Поднес бы Венере прекраснойИ солнце, и россыпь бесчисленных звезд,И месяц, спокойный и ясный.Моя безгранична, безудержна страсть,Нет в чувствах моих перемены.Быть может, уже на земле окруженЯ пламенем адской геенны?О пана Урбан, о святейший отец,Даруй мне грехов отпущенье.От вечного пламени душу избавь,Рассей сатаны наважденье».Но папа в отчаянье руки возделИ вымолвил страшное слово:«Тангейзер! Несчастнейший человек!Не снять колдовства мне такого.Тот бес, что Венерою люди зовут,Опасней всех прочих по силе:Тебе не уйти на ее когтей,Пока ты не будешь В могиле.Тангейзер, душою заплатишь своейЗа плотские все прегрешенья:Ты вечным мученьям в аду обреченИ нет тебе, рыцарь, прощенья».IIIВот рыцарь Тангейзер к Венере спешит,Проходит различные страны.Он в полночь вошел в очарованный гротНе ноги - кровавые раны.Венера проснулась, услышав шаги,Легко соскочила с кровати.И тотчас возлюбленный был заключенВ кольцо белоруких объятий.Пошла у Венеры из носа кровьИ слезы из глаз заструились,И вскоре - уже на лице у него -И кровь и слезинки смесились,Тангейзер мгновенно улегся в кровать,Не вымолвил он ни словечка.На кухню Венера отправилась, тамКастрюлю поставила в печку.Она принесла ненаглядному суп,Пригладила космы гребенкойИ, землю смывая с израненных ног,Смеялась так сладостно звонко.«Тангейзер, о рыцарь, возлюбленный мой!Ты долго сюда не являлся.Скажи мне, в каких же ты землях бродил?В каких ты краях обретался?»«Венера, прекраснейшая госпожа,В краях иноземных не худо:Отправился в Рим я по важным делам,Но выбрался скоро оттуда.Возносится Рим на высоких холмах,и Тибр омывает их склоны.Я с папой Урбаном встречался, и онТебе посылает поклоны.
...
Генрих Гейне. Тангейзер (фрагмент), 1836 год. Перевод Натальи Вержейской
Глядя на рисунки Бердсли можно подумать, что невероятно много времени потрачено автором на их создание. Но это заблуждение. Бердсли был необыкновенно продуктивен: кроме рисунков к "Саломее", "Смерти короля Артура", "Похищения локона", плакатов в миниатюре, целого ряда автопортретов, рисунков для обложек, книжных знаков, бордюров, заставок, виньеток, концовок, вензельных ключей, инициалов, массы рисунков и карикатур на свободные сюжеты, Бердсли иллюстрировал еще "Пьеро минуты" Эрнеста Кристофера Доусона, "Melle de Мaupin" Теофила Готье, "Вольпоне или лиса" Бен Джонсона и свою собственную повесть "Под холмом" ("Under the Hill") - экстравагантную вариацию на тему "Венера и Тангейзер". Плюс к этому надо прибавить еще деятельное сотрудничество в периодических изданиях "Thе Sаvоу", "Рall Мall Magazin", "Рall Мall Budget" и "Тhe Yellow Book".
 |
| Обри Бердсли "Женщина в книжном магазине", эскиз дизайна обложки Желтой книги, 1894-1895 |
У модерна есть все основания именоваться стилем, а не просто художественным направлением или течением.
- Во-первых, он охватил все виды пластических искусств, включая архитектуру и декоративно-прикладные изделия;
- во-вторых, обладал определенной общностью художественного языка, общей системой выразительных средств и приемов, чего не было в романтизме начала века - язык Эжена Делакруа, Уильяма Блейка и Каспара Давида Фридриха совершенно различен.
 |
| Обри Бердсли. Библиотека Пьеро, лицевая обложка. 1896 год |
Это не значит, что модерн был значительнее других течений века. Если понимать модерн не слишком широко, включая в него чуть ли не всех художников рубежа столетий, а ограничить его в пределах стилевых признаков, то окажется, что он выдвинул не очень много больших мастеров. Это можно объяснить тем, что модерн для многих больших мастеров как синтетический стиль был тесен и лишь на каком-то этапе отвечал духу времени. Его образный строй был связан по преимуществу с символизмом, с символическим типом мышления, образы которого скрывали все видимое и сущее под тайной завесой вечных, вневременных идей, намекая на метафизическую сущность вещей, непостижимую разумом.
 |
| Обри Бердсли, «Библиотека Пьеро». Титульная страница, 1896 год. |
В изобразительное искусство символизм привнес причудливость линий и красок, лишь отдаленно соотнесенных с реальными предметами и замену существующих персонажей фантастическими, воображаемыми существами. Несмотря на тесную связь таких понятий как модерн и символизм, их необходимо разграничивать. Символизм предшествовал модерну, питал его, но не всегда воплощался в его формах; с другой стороны, "стилистика модерна, с ее принципами плоскостности, орнаментальности, изысканности, могла и не нести символического содержания.
Модерн стремился романтически декорировать повседневность", преобразить ее. При помощи таких излюбленных приемов как: изогнутые, вьющиеся формы: сложная узорность, асимметрия, нарушение естественных пропорций, вертикальный взлет по спирали и изысканный ажур, мастера декоративно-прикладного искусства этой поры хотели облагородить быт, внеся в него красоту, максимально доступную для восприятия. Но, зачастую, в этом желании таилось противоречие - красота понималась как приподнятость над обыденностью, уход в царство мечты - в результате подобного сочетания бытовая обстановка лишалась естественных достоинств, простоты и целесообразности, а красота, погруженная в быт, заражалась суетностью.
 |
| Обри Бердсли. Дизайн обложки для "Каталога редких книг Смитерса", 1896 год. Воспроизведен в "Поздних работах Обри Бердсли", 1911 год. |
В изобразительном искусстве стилистика модерна яснее всего обнаруживает себя в графике. Графичность, культ "чистой линии" - характерная особенность модерна, и она не случайна, ведь язык линии - более условный, чем язык цвета и светотени. В природе нет линий как таковых; импрессионисты, стремясь передать зрительное впечатление натуры, никогда, даже в гравюре, не прибегали к линейному, "проволочному" контуру. Последний является больше знаком, чем его натуральным изображением, а символизм, от которого модерн ведет свою родословную, тяготел именно к знакам, намекам, иносказаниям.
 |
| Обри Бердсли. Передняя обложка Желтой книги. Том V, 1895 год |
Художники - символисты были необычайно изобретательны в декоративной обработке природных форм: для растительного орнамента ими широко использовались очертания ирисов, лилий, водорослей, деревьев; стилизованные облака и волны часто обрамляли удлиненные, манерно изогнутые абрисы нагого женского тела, фигуры наяд и нимф, их струящиеся вдоль тела или развевающиеся под порывами ветра волосы. Модерн, (и, в частности, символизм), зачастую, несет в себе мотивы изысканной эротики. В ней прельщает не столько откровенная нагота, как в других предшествующих стилях, а нагота деформированная и наполовину скрытая той или иной выдумкой художника. Графика Обри Бердсли - самое чистое и самое мастерское, по мнению многих исследователей, выражение этого стиля.
 |
| Обри Бердсли. Передняя обложка Желтой книги. Том V, 1895 год |
В 1892 году друг художника Фредерик Генри Эванс, первый должным образом оценивший оригинальное дарование юного музыканта, познакомил Бердсли с издателем Джозефом Дентом. Последний заказал Бердсли иллюстрации к "Morte d’Artur" ("Смерть Короля Артура"). Впервые эта книга английского писателя XV века сера Томаса Мэлори была напечатана в 1485 году Уильямом Кэкстоном и представляла собой рыцарский роман "бретонского цикла". Это издание должно было и тематически, и формально конкурировать с начавшим "Возрождение английской книги" издательством "Kelmskott Press" Уильяма Морриса, известного художественного деятеля прерафаэлитского направления.
 |
| Обри Бердсли «Под горой: Три музыканта - они идут по тропинке, огибающей лес», 1896 год |
Проблема заключалась в том, что Джозеф Маллаби Дент решил использовать в печати книги Томаса Мэлори технику цинкографии. Многие художники отказались от этого заказа, считая, что цинкография - это всего лишь ремесленная имитация их рисунков. Бердсли же напротив согласился проиллюстрировать книгу, максимально используя возможности предлагаемой техники. Это произошло задолго до того, как критики заметили гений художника, и лишь немногие друзья сознавали его необыкновенный талант. Свой первый заказ Бердсли создавал в течение года. Объем работы для этого издания был огромен - три тома, состоящие из 8 частей, куда входили 21 книга, разделенная на 507 рубрик. В результате работы над этим заказом художником было создано более 450 рисунков.
 |
| Очаровательная Кантатрис, 1895 год |
Как только книга была опубликована, имя Бердсли сразу стало скандалом дня. Его произведения неимоверно разнились с бытующими представлениями издателей о книжной иллюстрации. Разумеется, Дент восторгался работами Бердсли, принесшими ему немалую прибыль и престиж. В еще больший восторг этот первый серьезный заказ привел самого художника. С этого времени судьба Бердсли была предрешена: бросив службу в торговом предприятии, не дававшем ему достаточно времени для творчества - он полностью решил посвятить себя рисованию.
 |
| Обри Бердсли. Обложка "Кембриджской азбуки", 1894 год |
Иллюстрациям к "Смерти Короля Артура" было суждено стать наиболее популярной работой Бердсли в Англии. При создании этой серии рисунков художник не раз обращался за помощью и советом к Берну-Джонсу, который, в свою очередь, несомненно, дал начинающему графику много полезных советов. Но Бердсли проявлял слишком много натурализма в своих работах, допускал в них чересчур самобытные фантазии. Неудивительно, что это шокировало Берна-Джонса, остававшегося верным устоявшимся образцам.
 |
| Обри Бердсли "И в Аркадии я", Савой, том 3, Лондон, 1896 год |
Сам же Эдвард Берн-Джонс, по оценкам исследователей во многом подражал Сандро Ботичелли - те же удлиненные пропорции фигур, манера исполнения драпировок и тоскливое томление персонажей в ожидании чуда. Бердсли же проник в своих фантазиях гораздо дальше. Он отверг предложенную Берн-Джонсом серьезность и надел смеющуюся маску, посмел не ужасаться, не сознавать трагизма. Где раньше целомудренно религиозный Россетти благоговел от ужаса, дерзкий Бердсли смеется над страхом и грехом. Роберт Росс, известный английский художественный критик, желая подчеркнуть необыкновенное умение Бердсли, сказал:
"Он пользовался различными стилями там, где другие художники пользовались различными техническими средствами".
 |
| Обри Бердсли "Плакат Желтой книги", 1894 год |
Настроение книги "Смерть Короля Артура" полностью соответствует образам, созданным молодым иллюстратором. В его рисунках Средневековье предстает таинственным временем, полным колдовства и магии, пропитанное терпким запахом смерти. Умело уравновешивая черные и белые массы, Бердсли предстает здесь не только как талантливый график, но и как непревзойденный дизайнер, сочетая гармонирующие между собой черно-белые массы фона и силуэтов. Чтобы понять это, достаточно взглянуть на изображение Короля Мерлина или на гравюру "Как королева Гиневра сделалась монашкой", где асимметричная виньетка, заполненная вьющимся растительным орнаментом, окружает плоский силуэт монашки.
 |
| Обри Бердсли "Туфли Золушки". Желтая книга 2, июль 1894 год |
Композиция поражает элегантностью линий и мастерским чередованием черного на белом и белого на черном. Несмотря на то, что стиль Бердсли несет в себе признаки японского и средневекового влияния, уникальность результата - его собственная заслуга. Необыкновенно выразительны и декоративны титульные заставки книги: это и переплетающийся растительный орнамент, и стилизованное изображение битвы рыцарей с язычниками. Множество сказочных и мифологических персонажей сопровождают текст книги: взлетающий сирин, играющий на лютне ангел, расправивший крылья грифон.
 |
| Обри Бердсли "Туфли Золушки", 1894 год. Коллекция Марка Сэмюэлса Ласнера, США |
Поражает сочетание трех серафимов, двое из которых (по краям) с ликами ангелов, а третий (в середине) с личиной сатаны или сатира, замыкает этот странный ряд языческая стела, посвященная полухристианскому - полуантичному божеству. В большинстве рисунков фоном Бердсли выбрал темный цвет, таким образом, светлые фигуры на нем кажутся наиболее выразительными. Контраст белых лилий, роз и чертополоха с черным фоном производит траурное впечатление - иногда зловещее, иногда печальное.
 |
| Обри Бердсли. Дизайн обложки - Савойя № 7 - 1896 год |
Надо сказать о необыкновенном внимании художника к костюмам и деталям. В его рисунках одежда, в которую он облекает свои образы, во многом определяет их характер в сюжете. Для положительных героев им подобрана античная тога, хитон, или скрывающий фигуру длинный плащ; благородные рыцари из-за обилия украшений напоминают скорее не воителей, а богато разодетых принцев. Отрицательных персонажей Бердсли окутывает изысканными одеяниями. Для одной из них он придумал так называемую "павлинью юбку", повторяющими форму и отчасти расцветку павлиньего хвоста, (в своих последующих иллюстрациях этот вид костюма станет излюбленным определением "femme fatale" (зловещей соблазнительницы) у Бердсли).
 |
| Обри Бердсли. Дизайн обложки. Савойя № 1 - 1896 |
Возможно, на создание этого рисунка повлияла аналогия со знаменитой "Павлиньей комнатой" Джеймса Эббота МакНейла Уистлера - наглядный пример очарованности художника японским искусством. Именно Уистлер "открыл" для модерна мотив павлина - ассиметричное расположение птиц и чешуйчатый узор оперения очень близки по манере рисунку Бердсли, столь же восторженного почитателя японского искусства. При выполнении описываемых рисунков художник талантливо подражал витиеватой роскоши средневековых рукописей, бесподобно сочетая традиции искусства Уильяма Блейка с индивидуальной изобретательностью и фантазией. Как ни странно, многие исследователи считают, что популярность книги была обусловлена "отсутствием оригинальности, а не присутствием индивидуальности", так как средневековье всегда обеспечивает признательную публику определенного уровня.
 |
| Обри Бердсли. "Женщина, прогуливающаяся по парку". Орнамент на титульном листе, том 2 .Желтой книги, 1894 год |
Иллюстрации к "Смерти Короля Артура" не только принесли Бердсли известность, но и положили начало сотрудничеству художника с популярными в то время издательствами ("Рall Мall Budget", "Рall Мall Magazine") и журналами ("The Studio", "The Yellow Book" и "The Savoy", в последнем Бердсли заведовал художественной частью). После выполнения своего первого заказа он стремиться усовершенствовать свою технику и стиль. Постепенно Бердсли тяготеет к японскому искусству и принимается за изучение подлинных японских образцов, помимо этого он с большим вниманием исследует произведения Кривелли в Национальной галерее, также имевшие сходство с японскими рисунками. Именно стремление к подражанию японцам, по мнению Артура Симонса, освободило Бердсли от влияния творчества Эдварда Берна-Джонса, ярко проявлявшееся при иллюстрировании "Morte d’Artur".
 |
| Обри Бердсли. Плакат "Сценарий старой девы", книга Сесила Рейнора, 1894 год. Серия юмористических цитат о браке |
Точность исполнения рисунков Бердсли сравнивали с искусством первоклассных японских художников, характерные черты которого так явно присущи произведениям Бердсли. Надо сказать, что и сам он, впервые показав свои рисунки критику Александру Лоутону МэкКоллу, определил их как "Japonesques" ("Японески"). Подобный стиль, допускавший "пряные приправы" как нельзя кстати подходит к безграничному желанию Бердсли декорировать, "завивать" рисунок, делать его наиболее выразительным и эффектным.
 |
| Обри Бердсли "Страна желаний сердца Йейтса", 1894 год. Дизайн афиши пьесы Йейтса для театра на Авеню |
Нельзя сказать, что произведения Бердсли прямое следование традициям японской гравюры, но, что действительно сближает с ними рисунки художника это - схематизация рисунка, стремление к декоративности, уклон в сторону двухмерности и строгая гармония пропорций при внешнем нарушении нормальных отношений. Бердсли присвоил себе упрощенный почти до синтеза прием рисования Китагава Утомаро и его соотечественников, выработанную на основании многовековых наблюдений природы и тщательном соблюдении каллиграфических традиций. Увлечение японским искусством Бердсли не было долгим, оно охватывает лишь очень короткий период творчества художника, но влияние этого увлечения прослеживается на протяжении всего его творческого пути.
 |
| Обри Бердсли. Фронтиспис. Книга дел Питера О'Салливана", 1896 год. Дело мадам Ян |
Говоря о "стиле Бердсли" необходимо сказать, прежде всего, о самой технике исполнения его рисунков, описанной Робертом Россом. Несмотря на поразительную плодотворность художника, в его рисунках нет признаков спешки. Аккуратность наиболее сложных из них должна свидетельствовать о предварительных эскизах, тщательном отборе, подготовке. Самое удивительное, что метод работы Бердсли был совсем иной.
"Он сперва набрасывал все в общих чертах карандашом, покрывая бумагу на первый взгляд каракулями, которые постоянно стирал, потом снова наводил, пока вся поверхность листа не превращалась почти в решето от карандаша, резинки и перочинного ножика; по этой шероховатой поверхности он работал золотым пером - тушью, часто совершенно игнорируя линии, сделанные карандашом, которые потом тщательно стирал. Таким образом, каждый его рисунок зарождался, исполнялся и заканчивался на одном и том же листе бумаги".
 |
| Обри Бердсли. Мадам Режан, 1894 год |
За "Смертью Короля Артура" последовала серия гротесков для украшения ряда книг и журналов. Чудо выдумки - виньетки к книге Сиднея Смита и Ричарда Бринсли Шеридана "Острословия" ("Bon Mots" of Sydney Smith and R. Brinsley Sheridan edited by Walter Jerrold with grotesques by Aubrey Beardsley, 1894). Словно свитые из проволоки фигурки переплетаются в причудливый орнамент или составляют изысканный гротеск. Эти маленькие сюжеты повторяют метаморфическую суть человеческих слов. В иллюстрациях к "Острословиям" Бердсли показал в форме жестокой карикатуры людские чувства, перепачканные грехом и пороком. Будто сам сатана прикоснулся к фигуркам и они приняли облик, соответствующий его подданным.
 |
| Обри Бердсли. Дизайн обложки - Савойя № 4 - 1896 год |
Среди множества образов, присутствующих на страницах этой книги есть персонажи, которые в дальнейшем будут неоднократно участвовать, и доминировать в оформлении последующих заказов Бердсли:
- это - и прообраз головы Иоанна Крестителя для пьесы Оскара Уайльда "Саломея" ("Кульминация", 1894 г.);
- и Пьеро, ставший позднее, в 1897 г. главным персонажем в оформлении книги Эрнеста Доусона "Пьеро минуты", а также посетившим страницы книг из серии "Ключевые записки", "Библиотека Пьеро" (1896);
- пригласительные билеты ("Открытие Гольф-клуба для придворных дам его Высочества") и множество других изданий.
 |
| Обри Бердсли "Изольда", 1895 год. Кремовая бумага, черно-серая тушь, красная и зеленая акварель |
Кроме этого существует еще один загадочный образ, также неоднократно повторяющийся в творчестве Бердсли и впервые возникший в "Острословиях" - человеческий эмбрион, не родившаяся жизнь. Он будет не раз возникать в различных сериях рисунков Бердсли:
- "Правдивая история", Лукиан, 1893 - 1894: "Странные создания Лукиана";
- "Саломея" Оскара Уайльда, 1894: "Явление Ирода";
- Виньетки для альманаха "Сент Пол", 1894.
 |
| Обри Бердсли. "Моска", 1895 год |
Сам Бердсли, возможно, придавал немалое значение этому персонажу, так как в одном из его писем есть такая фраза:
"Маленькое существо, которое подает мне шляпу, вовсе не ребенок, а еще не родившийся эмбрион".
Художник, видимо, не желал, чтобы эмбрион путали с младенцем, так как одно и другое абсолютно разные, по его мнению, и не связанные между собой понятия для искусства иносказания.
 |
| Обри Бердсли. Фронтиспис. Роман импрессиониста Уолта Рудинга, 1896 год |
Созданные в 1893-1894 году гротески и иллюстрации, в их числе
- "Острословия" и "Правдивая история" Лукиана,
- "Искусство черной магии" Джона Мью,
- "Поцелуй Иуды" автора, подписавшегося псевдонимом "X. L." в журнале "Рall Мall Magazine",
- "Удивительные истории Вергилия, исследователя Рима",
- "Песнь пастора" Бьёрнстьерне Мартиниуса Бьернсона и др.
показывают, что Бердсли полностью освободился от влияния прерафаэлитов и приобрел свой собственный стиль, предопределив дальнейший характер своего творчества.
 |
| Обри Бердсли. Рейнгольд. Фронтиспис, 1896 год |
Так, иллюстрации к пьесе "Саломея" Оскара Уайльда Бердсли создавал уже в новой для себя манере, почти противоположной рисункам к книге Томаса Мэлори. Во многом это различие зависело от того, что Бердсли, являясь самоучкой, самостоятельно искал для себя источник вдохновения перед выполнением того, или иного заказа (в основном, это субъективная оценка литературного произведения). В первом случае начинающий художник обратился к "мэтру прерафаэлизма". Но "Саломея", возможно, казалась Бердсли более интересным и увлекательным произведением, чем переизданная средневековая книга, и он усмотрел в ней возможность проявить свой талант на ином уровне. Новая трактовка библейского сюжета позволяла художнику в полной мере реализовать новаторские идеи, созревшие у него за время иллюстрирования страниц различных журналов и книг в период 1893 - 1894 году.
 |
| Обри Бердсли. "Зеркало любви", 1895 год |
Рисунки к "Саломее" нельзя ни с чем сравнить, так как ни до, ни после Бердсли никто не создавал подобные шедевры. Бердсли уловил главную, по мнению Греты Ионкис (статья "Игры Оскара Уайльда"), идею Уайльда - "резкий поворот, прорыв из области Печальной красоты в область Красоты Грозной". Эти рисунки - сочетание различных стилей, течений, традиций изобразительного искусства разных стран и разных периодов.
 |
| Обри Бердсли. "Похищение замка" (1712, психогероическая поэма Александра Поупа), дизайн обложки, 1896 год. |
Посещая коллекции греческих ваз в Британском музее и "Павлиньей комнаты" Уистлера в Prince’s Gate, Бердсли вобрал в себя все то, что отвечало, по его мнению, настроениям и характеру сюжета "Саломеи". Исследуя греческие вазы, Бердсли научился изображать драпировку в полной мере с помощью двух - трех линий, без лишней тушевки и большого количества царапин. Посещение "Павлиньей комнаты" отразилось в рисунках к "Саломее" в великолепии декоративных деталей, и конечно же в обилие павлиньих перьев, "павлиньих юбок" и самих павлинов, присутствующих на страницах книги Уайльда в большом количестве и выполненных с огромным мастерством. Лучшее подтверждение тому - рисунок, названный "Павлинье платье".
 |
| Обри Бердсли. "Похищение замка". Мечта, 1896 год. Перо и черная тушь поверх карандаша; 25,7 × 17,8 см (10 1/8 × 7 дюймов). Музей Гетти |
Сам текст этой пьесы в стихах, новая интерпретация Оскаром Уайльдом библейского сюжета как нельзя более подходила Бердсли - иллюстратору. В рисунках к "Саломее" он увидел возможность выразить свое неприятие к рамкам, границам, условностям и традициям. Его снедало желание epater le bourgeois (эпатировать буржуа).
 |
| Обри Бердсли. "Похищение замка". Билле-Ду (любовное письмо), 1896 год. Королевская Академия Художеств |
На страницах книги Оскара Уайльда Бердсли с легкостью перемешал эпохи, надев на голову древнеиудейской правительницы изящную французскую шляпку, и, облачив ее в вечерний туалет. Изображая комнату Саломеи, он разместил на стеллаже книги, соответствующие, по его мнению, характеру сцены и образу героини пьесы, созданному не столько автором пьесы, сколько самим Бердсли; из этих пяти книг на форзаце четко прочитывается название "Нана" (Эмиль Золя), маркиз де Сад и Манон Леско. Дополняет эту композицию все тот же Пьеро, любимый образ Бердсли, без которого не обходится не одна его серия рисунков. Он не предавал значение уместности тех или иных деталей в композиции - для него было важно лишь их предназначение или форма. Художник создал свой собственный мир Саломеи посредством пера и бумаги. Изображая его он был верен природе лишь настолько, чтобы понятно выразить идею и придать созданиям своей фантазии, с помощью своеобразной извилистой линии и необычно умелого применения пятен и пунктира, ту скурильную, но выразительную гримасу, которая ему нравилась и соответствовала его намерениям.
 |
| Обри Бердсли "Похищение замка". Туалет, 1896 год |
Параллельно с созданием рисунков к "Саломее" Бердсли сотрудничает с журналом "The The Yellow Book". Напечатанные там рисунки сделаны в той же манере, что и "Саломея", но в них проявляется новое для Бердсли влияние - французское рококо. Предложение иллюстрировать маленькую поэму известного английского сатирика XVII века Александра Поупа "Похищение локона" Бердсли воспринял с радостью. Его привлекало то, что было утончено, шаловливо, остроумно и вычурно по экспрессии. Эта работа была особенно по душе модернизатору старого стиля, так как Бердсли был прямо пристрастен к автору этой поэмы.
 |
| Обри Бердсли "Пьеро" 1896 (без Пьеро) |
Он признавал в своей "Застольной болтовне" (беллетристический скетч художника), что "Александр Поуп был более ядовит, но менее запальчив, чем кто-либо из великих сатириков. Его образ Спориуса - верх совершенства сатиры. Еще не поразит вас смысл его слов, как уже хлещет самый звук их". Он увлекся изображением кружев и оборок, нарядных башмаков, вычурных головных уборов и перьев. Эта страсть возросла до того, что "для него туалет стал своего рода священнодействием, с туалетным столиком в виде алтаря, с рядом зажженных свечей по сторонам".
Сладострастная распущенность и шаловливая погоня за наслаждениями наполняют одиннадцать рисунков этой серии.
 |
| Обри Бердсли. "Баллада о цирюльнике", 1896 год ("Савойя") |
Увлечение барочными мотивами будет отзываться во всех последующих работах Бердсли, но "Похищение локона" является среди них наиболее ярким примером заимствования стиля последних французских Людовиков.
На основе работы над серией этих рисунков Бердсли создает еще более пафосные и великолепные иллюстрации к повести своего собственного сочинения "Под холмом" ("Under the Hill"), о которой уже упоминалось выше. Здесь фантазия художника не имеет границ. Эта повесть - его детище и Бердсли украшает текст так, как считает нужным, эти рисунки отображают не только содержание повести, но и духовный, скрытый от посторонних глаз мир Бердсли, его психологические переживания. В этих рисунках - его тайные желания, мечты, несбывшиеся надежды, не совершенные шалости, не проявленное кокетство, не найденное им в реальной жизни воплощение красоты.
 |
| Иллюстрация к «Похищению замка» (1712), психогероической поэме Александра Поупа. 1896 год |
В последние два года жизни Бердсли создал несколько серий рисунков также проникнутых барочными элементами. Наиболее яркое из них - "Лисистрата" ("Lisistrata") Аристофана (1896 год) и "Пьеро минуты" ("The Pierrot of the Minutes") Эрнеста Доусона (1897 год).
 |
| Иллюстрация к «Похищению замка» (1712), психогероической поэме Александра Поупа. 1896 год |
Издание "Лисистраты" было частным и не предназначалось для широкой публики. Это обстоятельство позволило Бердсли дать полный выход его мальчишеской прямолинейности. Художник как будто стремится напугать публику, повсюду говорящую о "сверхприличии". Но нельзя не согласиться, что и сам текст Аристофана достаточно прямолинеен и откровенен. Поэтому нет ничего "извращенного" в рисунках Бердсли - в них лишь отражено настроение произведения античного автора. Вся беда в том, что эта серия несколько опередила эпоху, в которой была создана.
В течение 1896 года Бердсли сохраняет в рисунках общую тенденцию своего стиля, не повторяясь при этом ни в одной из созданных за это время работ.
 |
| Иллюстрация к «Похищению замка» (1712), психогероической поэме Александра Поупа. 1896 год. Битва Бо и Красавиц |
Одно из его последних творений - серия рисунков к пьесе Эрнеста Доусона "Пьеро минуты". Образ Пьеро был в творчестве Бердсли самым таинственным, не имея при этом конкретного характера. Все бердслиевские Пьеро - разные. Но если в ранних работах художника - это небольшие фигурки, застывшие в трагикомических позах, то последние образы Пьеро - это уже не только гротескные образы, но и лица, имеющие индивидуальные черты. Вместо ухмыляющегося Пьеро появляется Пьеро печальный, с обиженной гримасой на лице. Подобную перемену в трактовке персонажа можно объяснить настроением художника во время создания этой серии рисунков.
 |
| Иллюстрация к «Похищению замка» (1712), психогероической поэме Александра Поупа. 1896 год. Молитва барона |
Возможно, Бердсли, отождествляя себя со своим персонажем, понимал, что обречен, и предчувствие близкой смерти не могло не отразиться в его работах. Каждый день приносил ему, кроме боли - опасения, отчаяния и надежу. В своих письмах смертельно больной художник писал:
"Припадки кровохарканья все время были ужасно надоедливы; на прошлой неделе был один очень сильный, и с тех пор я прямо инвалид." (Июль, 1896 г., Ипсом)
"Лекарства, молоко, уединение и боскомский воздух как будто не помогают и не удерживают кровь, которая убийственно рвется на свет Божий. Для меня и моих легких остается как будто бы мало надежд." (27 сентября, 1896 г., Борнмаут)
"С каждым днем я начинаю чувствовать себя более крепким; у нас тут стоит такая великолепная погода. Оказывается, у меня еще есть шансы поправиться." (Октябрь, 1896 год, Борнмаут)
"Хотя я часто отчаиваюсь в самом себе, но временами не могу не испытывать чувства, что конец не так уж близок, как кажется. Я знаю, болезнь моя не излечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход ее был менее скор. Не считайте меня глупым, что я торгуюсь из - за нескольких месяцев., но вы поймете, как они могут быть для меня ценны по многим причинам." (Март, 1896 год, Борнмаут)
"Я не осмеливаюсь так много говорить об улучшениях моего здоровья, так как, увы, все те минуты, когда ко мне возвращаются силы, всегда оказываются прелюдиями к новым осложнениям." (1897 год, Дьепп).
 |
| Дизайн обложки. Савой, апрель 1896 года (гротескный éliminé). Оригинал из коллекции редких книг Университета Северной Каролины в часовне |
Большинство работ Бердслея были книжными иллюстрациями или рисунками. В многочисленных иллюстрациях к журналам
- Жёлтая книга (The Yellow Book), 1894-95;
- Савой (The Savoy), 1896 и
- книгам ("Саломея" Оскара Уайльда,1894)
 |
| Туалет Елены, 1896. Савойя |
Творчество Бердслея было интеллектуально в своей основе, важнейшим источником творчества мастера была литература (он и сам был автором утонченной прозы и поэзии). Книги стали стержнем и смыслом его творческой жизни. Он вдохновлялся исключительно литературными персонажами, его огромное наследие - это, главным образом,
- иллюстрации,
- обложки,
- бордюры,
- заставки,
- концовки,
- вензельные ключи,
- экслибрисы.
 |
| Несущие фрукты, 1896 год. Савой |
Бердслей так же, как и прерафаэлиты, был увлечен искусством средневековой книги с ее целостным подходом к оформлению страницы, соотношению шрифтов, полосных иллюстраций, изображений на полях. Мастер умело сочетает декоративные рамки с заключенными в них сценами. Его работы - это работы действительно образованного человека. Фантастические реминисценции на классические темы поражают своей глубиной и остротой. Гротеск и парадокс - спутники графики Бердслея. Как художник, Бердслей первоначально испытывал влияние Уильяма Морриса и Эдварда Берн-Джонса. Важным стало изучение японских гравюр, с их гармонией линии и пятна.
 |
| Обри Бердсли. "Осень", 1899 год |
Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. Мастерски виртуозная линия Бердслея, играющая с черными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником. К 1895 году стиль Бердслея уже можно считать сформировавшимся; для него характерна волнообразная твердая линия рисунка, разграничивающая пятна черного и белого цветов; полутона и фактура предметов передаются с помощью перекрестной штриховки и гравировки пунктиром. Этот манерно-изысканный стиль, идеально соответствовавший литературным пристрастиям Бердслея, сделал его ведущей фигурой искусства стиля модерн.
 |
| Обри Бердсли. "Под холмом". Роза Лимы, 1896 год |
Обри Бердсли известен своими эротическими черно-белыми иллюстрациями. Самые известные его картины, включая иллюстрации к пьесе Оскара Уайльда «Саломея» выполнены пером и чернилами. Свободное от моральных норм викторианского общества, его искусство остается ярким и оригинальным, и поэтому неудивительно, что оно имело огромное влияние на последующие поколения художников и иллюстраторов.
 |
| Обри Бердсли. Реформа балетного костюма, незаконченный рисунок, 1895 год |
Его иллюстрации для пьесы Оскара Уайльда «Саломея» (1894) принесли ему широкую известность. Сильное влияние японской гравюры и искусства силуэта, его извилистые линии и фантастическая трансформация природных форм позже стали частью визуального языка международного стиля модерн.
 |
| Обри Бердсли. «Элегантная фигура у занавеса», XIX век. Черная тушь, акварель, 23x16,5 см |
Им интересовались, им восхищались, его ненавидели и порицали. На любую критику в свой адрес Бердслей неизменно отвечал остроумными комментариями и едкими замечаниями. Похоже было, что она совсем его не задевает (хотя едва ли это возможно, когда речь идет о юноше в возрасте двадцати с небольшим). Нескладный молодой человек внушительного роста с вытянутым лицом и чудаковатой прической, где бы он ни появился, тут же обзаводился либо друзьями, либо недоброжелателями. Складывается впечатление, что к Бердслею просто невозможно было относиться нейтрально. А он удивительно естественным образом этим пользовался...
 |
| Иллюстрация Обри Бердслея |
Художник Бердслей был также внештатным иллюстратором в журналах, делал рисунки для сочинений Уайльда, легенд о короле Артуре, греческих драм и эпиграмм XVIII века. Он рисовал портреты, разрабатывал дизайн афиш и даже… швейных машинок. Время от времени художник изображал гермафродитов и уродов. Как заметил редактор в 1895 году, Бердслей «страстно хочет удивить публику чем-то неожиданным».
 |
| Графика Обри Бёрдсли |
Произведения Обри Бердсли создавались с фатальной спешностью человека, торопящегося закончить свою работу к полудню, зная, что заката ему уже не видеть.
Под конец своей жизни Обри стал религиозен и был принят в лоно католической церкви. Предчувствуя скорую смерть, он пожелал быть прощенным во грехе и пытался уничтожить некоторые свои "сверхприличные" произведения. Тем не менее, новая ипостась Бердсли не изменила его стремления творить, он продолжал создавать чудесные рисунки, последний из которых был выполнен за три недели до смерти. В письме, датированном 7 марта 1898 год художник умоляет "уничтожить все экземпляры "Лисистраты". Всем, что есть святого, заклинаю Вас. В предсмертной агонии". Через две недели его не стало.
Личность Бердсли была чарующей. Его образ действительно напоминает Мальчишку - Пьеро:
Le subtil genieDe sa malice intinieDe poete - grimacier("Хрупкого, но злобного поэта - кривляки")
 |
| Обри Бердсли "Как королева Геневера ехала на Майинге" (правая панель). 1893-1894 год. Иллюстрация из "Смерти д'Артура" Томаса Мэлори. «Смерть д'Артура» (1485) сэра Томаса Мэлори (около 1405-71) представляет собой переработку традиционных сказок о легендарном короле Артуре, Гвиневере, Ланселоте и рыцарях Круглого стола. |
Того самого Пьеро, которого рисовал Бердсли, при иллюстрировании книги Э. Даусона "Пьеро минуты". Пьеро пылок, но не верит в пламенные страсти, утонченно - фальшивый, опытный, извращенный, он при этом скрывает за толстым слоем грима ранимую душу, трагедию.
Бердсли умер верным сыном католической церкви, в душе все еще оставаясь, по выражению А. Симонса, английского поэта - символиста, друга художника, "anima naturaliter pagana" - прирожденным язычником.
 |
| Обри Бердсли. "Смерть Артура". Дизайн заголовка XIII главы, 1894 год, рисунок тушью |
За несколько лет своего недолгого творчества этот молодой художник - самоучка сделал то, что не удавалось сделать за всю жизнь некоторым признанным мэтрам изобразительного искусства.
Он изменил эстетические стереотипы и скомкал традиции, на основе которых многие поколения художников создавали свои произведения.
Его искусство привлекло множество почитателей и поклонников, последователей и поклонников, последователей и подражателей не только в Англии, но и во всей Европе.
 |
| Иллюстрация Обри Бердсли к «Саломее» Оскара Уайльда |
Около шести лет Бердсли экспериментировал на бумаге при помощи пера и туши, используя вариации стилевых приемов и традиций изобразительного искусства различных стран и эпох. Его эклектические искания привели к тому, что он стал "наследником" сразу нескольких культур. Его творчество - это свидетельство сложного синтеза прерафаэлитских, японских и барочных художественных традиций.
Талант Бердсли прослеживается не только в виртуозном владении техникой blank et noir, но и в том, как он умел присваивать чужое для утверждения свое оригинальности и подражать многим, оставаясь неподражаемым.
 |
| Иллюстрация Обри Бердсли |
В своих рисунках Бердсли смеется, оставаясь серьезным; мечтает словно влюбленный, и вместе с тем, шутит с цинизмом Франсуа Рабле.
Он не был профессиональным художником с академической точки зрения, но там, где Бердсли не хватало мастерства ему помогали врожденная музыкальность и чувство линии. Сам он говорил:
"Если для подражания природе требуется лепка, оттенки в тоне и красках, градация теней, то у меня нет времени быть рисовальщиком, я должен найти какой-нибудь сокращенный способ для передачи того, что хочу сказать, или же все это никогда не будет сказано, я буду застигнут врасплох, занавес спустится во время передвижения тяжелой обстановки на сцене, прежде чем пьеса началась".
К сожалению эти слова явились пророческими…
 |
| Иллюстрация Обри Бердсли |
Бердсли воплотил в своем творчестве основополагающие черты модерна: независимость от зрителя и стремление к "красоте". До последнего дня художник не зависел от мнений критиков и потребности толпы, он творил свободно, стремясь преобразить посредством своего творчества мир, используя как оружие против человеческого зла красоту (не красоту жизненную, а красоту как всеобъемлющее понятие, красоту, как преображение материи посредством нематериального воплощения), т.е. свое видение мира. Не желая просто копировать окружающий мир, Бердсли хотел, прежде всего, преобразить, переосмыслить его, создать новую реальность, удобную для его миропонимания.
 |
| Обри Бердсли. Чаепитие, около 1894-1896 года |
Открытие стиля Бердслея очень сильно повлияло на современное ему искусство в целом, из корешков и вензелей «выросли» множественные направления модерна и авангарда, образовались школы, не утихали и не утихают споры. Его творчество оказало огромное влияние на дальнейшее развитие европейского искусства вплоть до плаката, рекламы и модных журналов. Не остались равнодушными к нему и русские художники рубежа XIX - XX века. Произведения Бердсли вызвали волну подражаний, а в целом, его искусство образовало целую плеяду последователей, заболевших "berdsley’s craze" - бердслееманией. Некоторые произведения русских модернистов и Бердсли объединяют стилистические и технические особенности исполнения. Во многих работах мирискусников можно встретить излюбленных "бердслеевских" персонажей (Арлекина, Пьеро, Маски и др.), интерпретированных в рамках собственного стиля выполнения. Зачастую, в работах иллюстраторов - мирискусников встречаются технические приемы, свойственные ранее лишь творчеству Бердсли.
 |
| Обри Бердсли. Кувшинки, около 1894-1896 год. Один из дизайнов обложек серии романов и рассказов Keynote 1894-1896 годов. Оригинальные рисунки пером и чернилами воспроизведены в «Раннем творчестве Обри Бердсли, Лондон и Нью-Йорк, 1899 год». |
Наиболее крупные последователи - Константин Сомов и Лев Бакст. Именно Обри Бердслею отдают должное за появление таких удивительных произведений в области архитектуры, как поздние работы Федора Шехтеля и Антонио Гауди, именно Бердслей привлек интерес всего мира к графике стиля модерн.
***
#блог-искусство-и-художественная-культура
#бердсли, #обри-бердсли, #эстетизм, #Aubrey-Vincent-Beardsley, #1872, #Брайтон, #Суссекс, #1898, #Ментона, #Франция. #английский-художник. #художник-график, #Иллюстратор, #декоратор, #поэт, #английский-эстетизм, #модерн, #1890s, #лондонские-ювелиры, #вундеркинд, #карикатура,
Комментарии
Отправить комментарий